Другу дали Bentley. На неделю. Покататься. Какой-то совсем новый, который даже ещё не вышел и стоит двадцать один миллион рублей. Настроение моё последнее время не ахти какое - и он пригласил меня развеяться. Покататься. Скрепя сердце и утишив классовую ненависть, я сел в новый цвета блестящей запекшейся крови космический аппарат - нечто среднее между джакузи, римскими банями и мессершмиттом. Приборная панель может взять все призовые места на выставке дизайна. Там стрелочки и циферки так сделаны, что зрение невольно обостряется. Кожаный салон из чьей-то кожи. Запах такой... Дорогой. Слышишь такой запах и понимаешь - дорого очень. И от этого становится очень приятно.
Вытянул ноги - и кресло само спину подоткнуло, отъехало назад и изогнулось под рисунок моей индивидуальной анатомии. Одновременно оно включило тепло, кондиционер, вентилятор и последний концерт Морриконе в Кремле - маэстро находился, судя по звуку, слева от меня - воздух двигался от резких взмахов дирижерской палочки. Настроение хлестаковское. 600 лошадей под капотом - сорок тысяч курьеров понеслись за кастрюлькой супа из Парижа. Мы поехали. Как мы ехали? О, как в инстаграмм - вжух - и горит в огнях Новый Арбат. Вжух - и вот Дорогомиловская. Помню Тверскую, Маросейку, Страстной, Никитскую. Кремль, соборы, Географическое общество, архитектура вся подсвечена - вечер, всё в огнях, сплошной Новый год и ёлки - хорошо. Автомобиль похож на белую акулу среди мальков - один был солидный, но мельче - Майбах. Все уступают дорогу. Вокруг страх и ненависть - то есть уважение. Из машины выходишь, открываешь дверцу - а из неё лучится точный логотип прямо на асфальт и подчёркивает твою статусность (на снимке). Подъехали в ресторан, по делам, вышли - и тут увидели как прекрасный новый Bentley грузят на грязный эвакуатор. Мы тут же сели в стремительно завизжавшую тормозами иномарку, предложившую помощь. Добрейшего вида нерусский водитель, называющий тебя братом, предлагает бесплатно за пять тысяч отвезти на штрафстоянку. Но товарищ - молодой москвич с корнями от Ивана Калиты - сказал, что это стоит шестьсот рублей и с достоинством покинул ставший небратским авто. На такси доехали до парковки эвакуированных. Тут не было ни огней, ни архитектуры. Ненастная погода нагоняла ощущение покинутости и сиротства. Горькое и поучительное зрелище предстало перед нами. Дамы в манто, мужчины в цветных ботинках, шубы из редких краснокнижных зверей, пиджаки с Риджент-стрит - настоящая ярмарка тщеславия стояла и сидела в очереди по талонам. Теккерей не вылезал бы с этой стоянки сутками, пока не изрисовал несколько альбомов. Грубая машина чиновного произвола состарила и обеднила эти красивые и холёные лица. Держались все хорошо. Все страдали за правду быть успешным в этой стране. Настроение большинства было подавленное. Через три часа мытарств, заполнений бумаг, оформлений разрешений - всё вежливо - товарища провели на стоянку и он забрал дорогущий шедевр ненашенского автопрома. Выяснилось, что с таким объёмом двигателя ему нельзя находиться даже на разрешённых для парковки местах - очень большой. И лучше держать его в гараже. А так он всегда будет мишенью для доблестных воинов парковочного дела.
Расстроенные, мы поехали перекусить. Поели мурманских гребешков под грибным соусом, несколько видов устриц, тыквенный суп по классическому бельгийскому рецепту, скромный японский рис с угрями и запили всё это вульгарным белым Pinot Grigio.
Тяжело и трудно живут простые люди.
